Смысл притчи о Страшном Суде применительно к сердцу человека.

     Мы сегодня свершили силой Божией Святую Евхаристию и удостоились причащения Святых Животворящих Таин Христовых. «Видехом Свет Истины, прияхом Духа Небесного». Запечатлели в сердцах памятование о Страшном Суде Господнем, к которому всякий ученик Христов призван готовиться всем подвигом своей жизни. Между тем, святые угодники Божии, и среди них св. Симеон Новый Богослов, говорит о том, что для всякого, приступающего к Божественной Евхаристии, для всякого, кто со страхом и трепетом приемлет Пречистое Тело и Кровь нашего Искупителя, бывает день Страшного Суда. Ибо разве не страшно в сердце своем приготовить престол бессмертному Богу и Царю? Разве не страшно пригласить в недра души своей Судию живых и мертвых? Разве не страшно творению соединяться с Творцом, человеку – сделаться жилищем Живого Бога? Вот почему, готовясь к этому событию, мы молим Господа нашего, дабы Его посещение было нам не в суд и не в осуждение. Страшно, по слову апостола Павла, Кровь заветную вменить в скверну, согрешить против Божественного Тела и Честной Крови Господа Иисуса Христа.

     Итак, этот день, великий, страшный и просвещенный, наступает для всякого, кто подходит ко Господу и удостаивается причащения Святых Таин Христовых. Вот почему Откровение Господа о Страшном Суде может быть легко по благодати понято и истолковано причастником Святых Таин Христовых применительно к сокровенной жизни его собственного сердца. Действительно, приходит в час причащения Господь со Славою Отца Своего, восседая на сердечном жертвеннике, как на Престоле Славы Своей. И у тех, кто причащается с трепетом, с благоговением, аще возможно – со слезами, с предварительным очищением совести в исповеди, открываются зеницы духовные, и великие святые нам свидетельствуют о созерцании Господа во Славе, когда Он дарует Пречистое Тело и Кровь богобоязненному причастнику, приступающему с чистым и смиренным сердцем. В какой бы мере мы не воспринимали эту благодать, однако, сознание, дух, удостоверяет нас, что Бог тогда бывает с человеком, что Он восстанавливает скинию падшую, что Он вселяется в Свое создание и является в нем Живым и действующим, по слову древнего пророка: «Вселюся в них – причастников моих – и похожду; буду ходить, действовать, явлюся Живым им и будут они Мне в сыны и в дщери и Аз буду им Бог». Вот что относится к этому великому дню посещения Создателем Своих созданий. И тогда свершается дивное в душе Таинство: Господь Бог поставляет пред Собою в недрах нашего сердца народы, разлучает праведных от неправедных, добрых – от грешных, одних поставляя одесную, т. е. близ Себя, окрест Себя, а других – ошуюю, т. е. в отчуждении от Себя. Эти народы – суть то, что наполняет наше сердце. Вникая в собственную душу, причастник во многом предвосхищает то, что имеет свершиться на Страшном Суде; испытывая собственную совесть, он входит в познание того страшного и последнего дня, великого, просвещенного. Народы, поставляемые ошуюю – суть все, недостойное Живого Бога. Эти народы – суть всякое зло, страсти, пристрастия, грехи, недобрые воспоминания, лукавые мечтания, житейские помышления – все то, что составляет в человеке плоть и кровь, все то, что Царства Божия не наследует, все то нечистое, что в Иерусалим Небесный не входит, ибо войти не может. Если душа искренне отрекается от этого злого имения, если чисто, по мере сил исповедуется, если пламенною молитвою молится об избавлении от зол, то приходит Господь к причастнику и поставляет его на Суд Свой, и свершает вскоре отмщение за раба Своего. Как говорится в одной из евангельских притч от лица Господа: «Приведите тех негодных, которые ненавидели Меня и иссеките их предо Мною и гордых – сожгите огнем». И действительно, в час святого причащения Бог ошуюю, во тьму кромешную, изгоняет вон обуревающее христианина зло. Остается причастнику лишь дивиться: «Где оно, куда оно подевалось?» Ибо вот, минуту, полчаса тому назад так дерзко и нагло заявляла о своем существовании, пленяло, бороло, помрачало душу, искушало, искажало, обезображивало ее, и вот, «прииде Господь и погибе память грешного с шумом». Пришел Господь – и несть зла, оно расточено, как молится об этом праведник: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его, яко исчезает дым, да исчезнут, да погибнут грешницы от лица Божия».

     Вникая в суть этого Таинства, постигает христианин, что точно также и будет на Страшном Судилище Христовом, ибо вот, в нашем сознании, если мы приобщаемся достойно, т. е. удостаиваемся милости Божией, не остается и следа от пережитого мучительного борения с грехом. Причастник восклицает с пророком: «Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?» Воистину, душа воскресает вместе со Спасителем, как мы по причащении говорим: «Воскресение Христово видевши, поклонимся Святому Господу Иисусу». И уже нет об этих грешных народах ни сожаления, ни скорби. Они – страсти, грехи, зло – обратились в небытие. Так будет на Страшном Суде и со всеми, кто вступил в добровольное содружество со грехом. Вечно существуя, как тварные существа, они, чуждые света Божия, будут находиться вне ведения удостоенных милости Божией. Не будет для них уже ни скорби, ни сожаления, ни плача, ни сетования, как это бывает у праведников, скорбящих об участи нераскаянных до Страшного Суда Господня. А, напротив, соберутся окрест Престола Божия народы, поставленные одесную. На таинственном языке иносказания это значит, что причастник, вникая в себя, изучая свою душу, со страхом и трепетом вглядываясь в свое сердце, постигает точный смысл пасхального молитвословия: «Светися, светися, Новый Иерусалиме, слава бо Господня на тебе воссия! Ликуй ныне и веселися, Сионе! Ты же, Чистая, красуйся, Богородице, о восстании Рождества Твоего! О, Пасха, велия и священническая, Христе! О, Мудросте и Слове Божий и Сило, подавай нам истее Тебе причащатися в невечернем дни Царствия Твоего». Это значит, что пред лице Божие собираются на сердечном престоле все боголюбезные добродетели, таинственно вызываемые к жизни силою Святого Бога. Чистая и зрячая вера, нелицемерная любовь, чуждая примеси и порока, кротость, не возмущаемая никаким волнением, радость, тихая и осеняющая, премудрость, проникающая существо вещей, милосердие, не изымающее никого из своих объятий, мир, превосходящий всякое разумение человеческое, воздержание обдержательное, т. е. хранящее человека от всякой неумеренности. Невозможно и словами исчислить того нужного светлого хоровода добродетелей, которые, собравшись окрест престола сердечного, прославляют самим своим присутствием Господа Славы, воссевшего на этом престоле.

     Именно об этом таинстве введения в душу Христовых добродетелей по причащении Святых Таин Христовых, может быть, говорят слова Священного Писания: «Там, где Тело Мое, там соберутся и орлы». Тело знаменует пришествие Живого Христа в душе человека, орлы – суть светлые, чистые расположения, помыслы, добродетели, которые мало-помалу, при условии внимательной и покаянной жизни и постоянного служения Господу в духе и истине, становятся новыми качествами обновленной Духом, облагодатствованной личности христианина.

     Созерцая все это хотя бы в малой мере в душе своей, кроткий и богобоязненный христианин далее прилагает размышления и постигает скрытые ему (прежде) тайны в притче о Страшном Суде Господнем. Христос подает Свой кроткий глас, вместе и грозный Спасителя – к Святыне: «Приидите, - говорит, - наследуйте, возлюбленные, Царство Отца Моего, уготованное вам прежде сложения мира. Ибо вот, Я явился пред вашими очами, являлся пред вашими очами на земле алчущим и жаждущим, и вы напитали и напоили Меня. Я был узнан вами, как лишенный крова, и как находящийся в темнице, и как болящий на одре, и вы ввели Меня в домы свои, вы посетили Меня в темнице, вы упокоили Меня, страждущего. Я был лишен одеяния и вы одели Меня». Эти слова, по изъяснению св. Симеона Нового Богослова, говорят не только о первейшей добродетели христианина – деятельном милосердии, доказывающем, подтверждающем и свидетельствующем о том, что мы имеем веру живую, а не мертвую, спасающую нас, а не осуждающую, ибо вера без добрых дел мертва есть и служит к осуждению человека, как эта же вера осуждает тех верующих и трепещущих к своей погибели. Не только о внешних добрых делах говорит нам притча о Страшном Суде, но и о некоем сокровенном таинстве, относящемся к глубинам человеческого духа. Ибо вот, в сердце каждого из нас, в естестве, в душе и теле каждого из нас таинственно сокрыт Господь Иисус Христос. И это совершенно очевидно всякому христианину, возрожденному от неистленного Семени благодатью Духа Господня, осенившего нас в час нашего Крещения. Внутри нас, нас самих, неким несказанным и таинственным образом Христос является когда – алчущим, когда – жаждущим, когда - странником, когда – болящим, когда – заключенным в темницу, а когда – и нагим и просящим одеяния. Посему – каждый ученик Иисуса Христа, вникая в себя самого, должен прежде одеть, напитать, напоить, посетить Христа в собственном своем сердце, применительно к собственной своей душе, тогда-то он научится разумно творить добро и в отношении к ближним. И подлинно, когда мы ощущаем глубокую болезнь собственной своей души, болезнь, вызванную грехами, еще не воспомянутыми, еще не исповеданными; может быть, исповеданными, но еще не изжитыми, если речь идет о греховных навыках; когда мы чувствуем, что наша душа томится, болеет, страждет в нас, не ошибемся, если скажем, что это страждет Сам Иисус Христос, уязвленный и распинаемый страстями и грехом, пленяющим сердце христианина. И когда, возымев мужество, а вместе и мудрость, обретая в душе решимость, мы осуждаем самих себя, приуготовляем исповедание, каемся с сердечным сокрушением, извлекая на свет Божий тьмы (грехов) нашего сердца, срамные, бесстыдные, мерзкие согрешения, когда открываем язвы нашего сердца, тогда таинственно врачуется Христос Искупитель в сердце человека, тогда мы посещаем Его, болящего, и, неким образом, делаем здравым. Потому что это таинство происходит, мы удостоверяемся ощущением сердца после настоящей искренней глубокой исповеди. Нисходит на человека мир, покой. Как он плакал и страдал – как он мирствует и радуется! Христос является здравым в сердце человека и, таким образом, дает здравие душе. Вот что значит посетить Христа, болящего и страждущего в недрах наших.

     Иногда бывает, что христианин удостоверяется: его ум – главенствующая сила, именуемая святыми Отцами еще разумом, духом, совестью, иногда – силой словесности – скитается вовне, рыщет, бродит, на стране далече пребывает и никак не обретает Отчего дома, которое есть - сердце человека. Это одна из самых ярких черт нашего падения - отлучение ума от сердца, деятельность нашего духа независимо, в отторжении от сердца, так что волнуемый земными образами, житейскими впечатлениями, страстями, ум страждет невыразимо, испытывает примерно то же, что испытывает человек, застигнутый лютой стужей или проливным дождем вне крова человеческого. И вот, тот христианин понимает путь покаяния, знает таинственное восхождение в сердце своем, молится с постоянством, вводит странника – ум свой – в глубины души. И как, бывает, человек, озябший, продрогший, успокаивается, растепляются его члены, мало-помалу он приходит в себя, как бы оживает, согретый человеческим теплом - так бывает после правильной молитвы, когда ум, изможденный, искаженный, обезображенный скитанием вовне, неким непостижимым образом входит в клеть души и, поселившись там, пребывая там в спокойствии, в мире, молится Богу, пристает к Богу, обретает в Нем единство, ибо путь к Богу, сказали святые Отцы, открывается лишь тем, кто нашел путь к себе самому. Лишь возвратившийся умом в сердце свое выходит на пажить Богопознания и Богообщения.

     Итак, пусть каждый рассмотрит, в каком расстоянии находится его ум. Обрел ли он жилище в сердце своем или по-прежнему остается без крова? Является ли наш ум жалким скитальцем, пленником, гонимым непрестанно помыслами, находящимся в рабстве жителя мрачной страны – демона – подстерегающего всякого любопытного, суесловящего, многоречивого, или ум наш упокоевается в сердце, действует согласно с сердцем, молится там, где находится средоточие всех жизненных сил человека – сердце его. Вот так будем рассуждать и о всех прочих добрых делах, которые Иисус Христос относит к Самому Себе, обращаясь на Страшном Суде к помилованным грешникам.

     «Жаждал Я и вы напитали Меня». Действительно, сердце человеческое жаждет молитвы. Если мы не даем молитве в нашей жизни подобающее ей значение и место, если удельный вес собеседования с Богом чрезвычайно мал, по отношению к другим добрым нашим делам, не говорю – злым, то тогда человек ощущает томительную, ничем не утоляемую жажду своего духа. Но когда душа потрудится и понапряжется в молитве покаянной, то Господь полагает милость Свою на ней, и она изливает долгие сердечные молитвы Богу, исповедуется Ему, пьет, пьет, пьет, насыщается и не насыщается одновременно, беседуя с Богом, о чем говорит и Царь Давид: «Да усладится Ему беседа моя. Под кровом дней Твоих упиются от сладости Духа Твоего». Об этой живой воде молитвословия Христос так говорит: «У верующего в Меня из чрева сердца истекут источники воды живой» и «всякий пиющий не возжаждется вновь».

     Испытаем себя, братья и сестры, правильно ли мы молимся? Имеет ли наша молитва качество прохладительного пития для бессмертного человеческого духа? Или мы еще на молитве лицемерим и лукавим, свершив ее перстами и устами, успокаиваем свою совесть, как будто сделали нечто необходимое, должное, но душа остается ненасыщенной, она как была темной и жесткой, такой и пребывает после внешнего, механическим образом свершенного молитвословия? Если это так, если мы еще трудимся над отчитыванием молитвы, но не научились питаться ею, то хорошо делая, что молимся, мы никак не должны и не можем опочить на лаврах, ибо молитва наша является молитвою несмысленного младенца - мы призваны укорить себя, что молимся не так, как Бог хочет. И ощущая себя ничего не сделавшими, будем просить у Господа, дабы молитва действительно стала для нас питием, насыщающим жажду бессмертного человеческого духа.

     Ощущает ли душа (себя) нагою от Христовых добродетелей? Пусть потрудится, дабы добродетели умастили, как следует, драгоценными одеждами бессмертную нашу сущность. Что пользы в добрых делах, если они не доставляют нам освящения, покрова и защиты? Какой смысл в добром поступке, если он делается на виду у ближних, лишь для суетной похвалы, для мерзкой страсти тщеславия? Говорит Господь: «Святыню не отдавайте псам. Бисера не повергайте перед свиньями». Святыня и бисер – это добрые начинания и поступки человека, а псы и свиньи – это страсти тщеславия и самолюбия. Будем же так творить добро, чтобы шуйца – тщеславие – не уведала, что творит десница. И если научимся творить добро в тайне, сознавая себя должниками Господа, вот тогда Бог укажет нам, что есть истинное добротворение, т. е. покроет нашу нагую душу одеждою смирения, кротости, любви, молитвы, воздержания, мира и радости.

     И так, братья и сестры, размышляя о Страшном Судище, не усомнимся назвать днем Страшного Суда – день причащения Святых Таин Христовых, ибо в этот день христианин либо осуждается, либо оправдывается, либо приемлет помилование, либо терпит наказание. А о том, что свершилось с нами именно, мы познаем по плодам, по тому, что обретаем в сердце своем. И, вместе, скажем, во спасение, в помилование приобщается всякий, кто верует, что Страшный Судья и Бог приходит к нему в час причащения, кто кается, сколько может, пред лицем Его, кто обещает Ему исправление жизни, хотя бы и находил достаток сил к исправлению, но надеется обрести эти силы в самом Таинстве Причащения. Веруя и исповедуя грех, обещаясь исправиться и исповедуясь в любви ко Господу, мы всякий раз предварим Страшный Суд и обретем на этом Суде милость. И все, возлюбившие пришествие Господа Иисуса Христа в Таинстве Евхаристии, если останутся в этом добром чине смирения, кротости и молитвы, получат милость на самом Судище Господнем. Аминь.